Не в нашем крае, богу милом, —
При гетмане иль при царе, —
А при языческом дворе
То беззаконие творилось.
Кто правил Римом — Деций-царь
Или Нерон — злой государь?
Я точно не могу ответить.
Ну, скажем, так: Нерон.
На свете
России не было тогда,
Когда в Италии росла
Подросток-девочка. Красою,
Своею прелестью святою
Она, как лилия, цвела.
Мать с гордостью на дочь глядела,
Сама, казалось, молодела;
И вскоре мужа ей нашла
И, помолившись Гименею
В своем веселом гинекее,
В чужой веселый отвела.
И срок пришел тому свершиться,
И матерью отроковица
Уж стала. Сына родила,
Молилась горячо пенатам
И в Капитолий принесла
Немало жертв. Она молила
Капитолийский весь синклит,
Чтоб к первенцу благоволили
Святые идолы. Горит
И день и ночь огонь лампады,
Хранят ее очаг пенаты,
Алкидом сын ее растет.
Растет… И льнут к нему гетеры
И перед образом Венеры
Лампады жгут.
II
Тогда всходила уж звезда
Над Вифлеемом. Правды слово,
Любви, учения святого
Звезда всемирная взошла!
И мир и радость принесла
На землю людям. Фарисеи,
Вся мерзостная Иудея
Свой гнусный голос подняла,
Как гадов скопище в болоте,
И сына божия во плоти
На крест Голгофы возвела
С разбойниками вместе. Спали,
Упившись кровью, палачи, —
Твоею кровью. Ты в ночи
Восстал из гроба, слово встало,
И слово правды понесли
По стогнам страждущей земли
Твои апостолы святые.
III
Как раз тогда, среди дубрав,
Алкид, гетеры молодые
И козлоногий пьяный Фавн
Над самым Аппиевым трактом,
Одежды скинув, разлеглись,
Хмельным вином перепились
И жертвы принесли Приапу.
Как вдруг апостол Петр идет:
Он в Рим шел с вестью преблагою.
Хотел водою ключевою
Он освежиться. «Благо вам!» —
Сказал апостол утомленный
И оргию благословил.
И тихим, добрым, кротким словом
Поведал об ученье новом:
О правде, истине, добре,
Добре, что нет его превыше, —
О братолюбии.
И, слыша Слова святые, пьяный Фавн,
И сын Алкид твой, и гетеры
Склонились низко, до земли,
Перед Петром. И повели
На вечерю с собою в термы
Они апостола…
IV
И в термах оргия. Горят
Чертоги пурпуром и златом.
Курятся амфоры. И рядом,
Едва не голые, стоят
Перед Кипридой девы, в лад
Возносят гимны. Приготовлен
Веселый пир, и возлегли
На ложах гости. Хохот, говор!..
Гетеры гостя привели
Седобородого. И слово
Из уст апостола святого
Елеем дивным потекло.
И стихла оргия. А жрица
Киприды, оргии царица,
Поникла радостным челом
Перед апостолом. И встала.
И все за нею гости встали
И за апостолом пошли
Вниз — в катакомбы. И любимый
Твой сын Алкид пошел за ними
И за апостолом святым,
Как за учителем своим.
Оставив домик свой убогий,
Ты вышла из лесу к дороге,
Чтоб встретить сына своего…
Но сына нет. Ты без. него
Помолишься своим пенатам,
С тобой за трапезою рядом
Никто не сядет. Проклинать
Судьбу ты будешь и рыдать,
И так состаришься! И горе!
Как прокаженная, в беде
Умрешь, забыта!
V
На кресте
Повесили вниз головою
Петра-апостола. А их,
Их, неофитов, в Сиракузы
В оковах отвезли. И сын,
Твой сын Алкид, дитя родное,
Единственное, дорогое,
Любовь единая твоя, —
Гниет в неволе в кандалах.
А ты, скорбящая, не знаешь,
Где он страдает, погибает!
Идешь искать его в Сибирь,
Иль как там… в Скифию…
И ты… Одна ты разве? Богоматерь,
Спаси от бед вас и укрой!
Нет ни одной семьи иль хаты,
Где б слезы не лились рекой,
Чтоб сестры, братья не рыдали,
Чтобы не мучились в тюрьме
Или в далекой стороне
В британских, галльских легионах
Их не терзали в дни Нерона.
Нерон жестокий! Божий суд,
Внезапный, праведный, в дороге
Тебя застигнет. Приплывут
И прилетят, на белом свете
Их много, мученики, дети
Святой свободы. Вкруг одра,
Вкруг смертного одра предстанут
В оковах. И… тебя простят:
Они ведь братья, христиане,
А ты — мучитель! Во сто крат
Собаки хуже ты!
VI